Hetalia 2013 |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Hetalia 2013 » Старый мир » [Балтийский флот] Корабль "Неустрашимый"
Не смотря на решение правительства, корабль "Неустрашимый" не был перебазирован в 2011 году. Сейчас здесь находится правительство, если так можно выразиться, Калининградской области или органы управления, а так же вице-адмирал Балтийского флота.
На остальных кораблях перевозится оставшееся в живых население.
Отредактировано Пруссия (2010-12-12 10:43:00)
[Калининград] Квартира Байльшмидта
Слишком много людей, так легко потеряться. Мысль о Сибири, мелькнувшая у пробирающегося в толпе Пруссии, заставила того остановиться и обеспокоенно порыскать глазами по серым плащам, черным курткам, разноцветным свитерам в поиске знакомого спортивного костюмчика. А вот и он, мелькнул в паре метров от альбиноса и вновь скрылся за очередной спиной.
Стоящие на пути люди были распиханы в стороны, с целью освободить дорогу Великому. "Она, не она. Может обознался?...Нет", - блондинка в спортивном костюме остановилось на пару секунд, чего Пруссии было достаточно, чтобы поймать её за тонкое запястье.
- Нашел! Чего отстаешь, Блонди? Потеряться захотелось? - немного сарказма и грубости в голосе сами того не подозревая стали отражением облегчения и радости внутри. Не потерялась. Здесь. И какого черта, он, самый великолепный и замечательный так печется о какой-то дурехе, что иногда заставляет его трястись от злобы и швырять вещи по комнате. Кто знает? Пруссия не знал, и даже не стал задумываться, просто уверил себя, что это... свою роль сыграла паника и шок от происходящего. Да и нагоняи от Брагинского после испугали. Что в принципе было намного менее вероятно, чем любовь между ястребом и воробьем.
Не терпя никаких возражений, Лена была утянута за собой, в гущу событий. Точнее толпы, которая так и лилась потоком в сторону кораблей. Медленно, хаотично она направлялась в сторону грузовых, когда как Гилберту надо было совсем в другую сторону. Чуть поодаль от грузового флота его вместе со спутницей ждал старый военный корабль - флагман Балтийского флота, под названием Неустрашимый. Байльшмидт уже некоторое время подумывал изменить имя на что-нибудь более великое, в примеру, Великий, но понял, что и так звучит подстать ему. У входа на корабль их встретил морской офицер, который походил на эталон опрятности в окружающем их беспорядке. Мужчина поспешил проводить новоприбывших в каюту, указав, что и где, и предупредив, что их ждет капитан, точнее только Гилберта.
- Слушай... Не найдется даме отдельной каюты? - Прусу и так уже несколько поднадоело общество Снежиной, но ответ был отрицательным. Мотивирован отказ был тем, что - все и так забито под завязку. После чего моряк поспешил ретироваться. Подальше от вулкана Гилберт.
- Ну что, видимо от тебя я никуда не денусь, дорогуша, - наигранное разочарование так и сквозило во всем предложении Байльшмидта. - Наверное, это даже и не плохо. Точно ничего не выкинешь... Успокаивал себя мужчина неумело, ну и ладно. Все же это была Снежина, Лена, а не какой-то Брагинский Иван. От этих мыслей немца даже передернуло, зря он представил, всего на одну долю секунды, что на месте девушки мог оказать этот... Это... Гил даже слов подобрать не мог для описания монстра с востока. То он, Великий, точно бы в каюте не появлялся.
<=====[Калининград] Квартира Байльшмидта
после того как Гилберт поспешно умчался вперёд, даже не позаботившись прихватить с собой напарницу, девушке ничего не оставалось, кроме как помчаться вслед за ним. Потерять из виду эту белобрысую тыкву было достаточно сложно, но проблема заключалась ещё и в том, что везде вокруг сновали люди. Всем куда-то было нужно. Каждый рвался в свою сторону. Но основной поток двигался всё же в сторону кораблей. Тучи сгустили ещё больше. Серым теперь было не только небо, но и воздух. Жуткий, сдавливающий грудь с каждым вздохом всё больше и больше. Свинец каплей за каплей заполняет лёгкие, не оставляя места для кислорода. Влажность сейчас была намного выше, чем когда мы приехали. Это уже был не тот вечерний, ласкающий рецепторы вечерний бриз. Это было горьковато-солёное дыхание проголодавшегося океана. Наша бедная Земля столько терпела, столько переносила. А мы лишь усугубляли всё, пользуясь её ресурсами, практически не восполняя то, что можно было восполнить. А океан? Подводные нефтяные месторождения, соль, весь морской мир! Всё было у нас в руках как игрушка. А теперь, океан хочет забрать своё, поглотив нас. Как огромный хищный зверь. Постепенно, волны становились совсем на чуть-чуть, но выше. Но они пока что смотрелись всего лишь укусами комара, по сравнению с огромными кораблями Балтийского флота. Лена, судя по всему, должна была плыть на самом большом из них, на "Неустрашимом". И явно не одна. А Гилберта нигде не было видно. Едва выбравшись на пятачок свободного места, Лена замерла на пару секунд. К счастью, Пруссия сам нашёл её. его холодные цепкие руки, бегающий взгляд красных глаз... Сибири определённо было жаль парня. Как бы он не пытался затоптать свои чувства, показать на сколько он крут, от Гилберта исходили волны страха. Когда он заговорил в своём привычно тоне, у Лены даже отлегло от сердца.
Мне не нужны всякие пруссы в истерике!
Чтобы шанс последующих колких высказываний, оказался как можно меньший, девушка решила что самым благоразумным будет в данный момент молчание. Раз он здесь сейчас "капитан", пусть так и будет. Вот они уже стоят на палубе "Неустрашимого" и Пруссия договаривается с каким-то офицером. Лена лишь отчасти слушала разговор. Всё остальное её внимание было приковано к людям внизу. Отсюда было вдвойне неприятно смотреть. Ты уже стоишь в безопасном месте и тебе ничего не угрожает, а там до сих пор люди ищут своих родных и близких, не знают куда приткнуться. Сибирь отвернулась. К тому времени, её напарник уже закончил разговор и обратился к ней.
- Могу тоже самое сказать и о тебе.
На губах девушки непроизвольно заиграла улыбка. Впереди ещё был явно не один час их совместного прибывания на корабле, и стоило приберечь как моральные, так и физические силы.
Как бы ему этого не хотелось, но Сибирь необходимо было оставить в каюте и пойти на капитанский мостик.
- Знаешь, разбирай пока вещи. Я скоро буду. - Оставив Лену одну в четырех металлических стенах, Гилберт пошел в сторону мостика. Шаги гулко отдавались от стен создавая ощущение пустоты и заброшенности. На флагмане было очень тихо. Будто все ждали.
Зашедшего на мостик Байльшмидта встретили грустным молчанием. Как оказалось новости были из разряда "Отрубить голову гонцу". И, чем дольше капитан говорил о флоте, о том, что они не успели, тем мрачней становилось бледное лицо, тем ожесточеннее был взгляд и кулаки сжимались все крепче и крепче.
- Загрузите корабли, насколько это возможно. Спасайте производство и ценности. Не перегружать ни в коем случае. Население... Людей, которым не хватило места на кораблях... считать безвести пропавшими. - голос Пруссии был глухим, немного хриплым и... будто не его. Всем места не хватило, увы. Но Байльшмидт старался не задумываться о "безвести пропавших".
"они люди Брагинского, не мои. Нужно было... Он бы сам приехал, позаботился и спас. Да, именно так". Гилберт посмотрел в лица окружающих его людей. Он не видел других эмоций, не замечал их, кроме тех, которые для него были важны : готовность к подчинению его приказов. Это все, что от них требовалось. А свое сочувствие, грусть, страх, первые признаки сумасшествия пусть оставят где-нибудь кому-нибудь другому.
- Так же, после выхода в море на всех кораблях вводится военное положение. Недовольных чем-либо отправлять на штрафной корабль. Капитан. - Гилберт вновь обратился к мужчине лет сорока. - Нужно выделить для этого отдельный корабль. Не знаю как вы это сделаете, но если к окончанию эвакуации такой корабль не будет найден... - альбинос специально сделал длительную паузу, внимательно всматриваясь в лицо капитана и его ближайших помощников - вашей учести я бы не позавидовал. Это все. - развернувшись на каблуках, четкими, быстрыми шагами он отправилься в каюту, где его ждала Сибирь.
Зайдя в "комнату" Гилберт поспешно закрыл дверь, прислонившись спиной к металлической поверхности. Говорить что-либо Лене не хотелось. Может, Гил крайне не хотел возможной истерики по этому поводу, упреков, что это он виноват, все его беспечной. Наслушался за свою жизнь, хватит. Он сделал все, как надо. И никто не в праве решать, что было лучше, кто прав - кто виноват.
- Знаешь, разбирай пока вещи. Я скоро буду.
Пока были шансы быть раздельно, ими необходимо было пользоваться. Лена пошла искать каюту, номер которой упомянул офицер. Девушка внимательно оглядывалась по сторонам, смотрела на выражение лиц люде, которых на этом корабле почему-то оказалось не так уж и много. За этими наблюдениями, Сибирь не заметила, как заблудилась. Вот ворона... благо, всё это продлилось недолго. Совсем скоро, она уже была в той самой каюте. Она была небольшой. Две кровати по бокам, шкаф, стол, два стула. Девушка кинула сумку на стул и присела на одну из кроватей. Что имел ввиду Пруссия под разбирать вещи, если в этой самой сумочке лежала лишь увесистая связка ключей, мобильник и что-то из остатков медикаментов. Пока Лена была в одиночестве и спокойствии, самым правильным решением стало продумывание дальнейшей тактики общения с Пруссией. Пусть он и открещивается от этих земель, но Калининград был когда-то его столицей. Ему сейчас тяжело, как никогда. Определённо нужно быть помягче, но не на столько, чтобы он возмущался что я к нему подлизываюсь в самое неподходящее для него и подходящее для меня время. Тем более, я сейчас реально ему сочувствую. и вот, уже через пару минут, в каюте оказался Гилберт. при одном лишь взгляде на него, у девушки болезненно кольнуло в сердце. В грубых чертах его лица было столько чувств. он продолжал молчать и лишь тяжёлое дыхание парня раздавалось в каюте. Лена тихонько встала, подошла к нему и мягко положила свою ладонь к нему на плечо, пытаясь заглянуть в эти глаза, цвета рубинов, которые сейчас явно не сверкали как вышеупомянутые камни и казались потухшими. она тихо заговорила:
- Ты ведёшь себя достойно в такой ситуации. И сделал всё, что смог.
Сибири так хотелось подарить ему хоть немножко своего тепла, чтобы согреть его среди этих металлических стен и холодного страха.
Он сам не заметил, как привлек Лену ближе, прижимая её к себе, тем самым подсознательно стараясь закрыть ту холодную зияющую дыру в груди, существовавшую с того момента, как он потерял... Потерял Свой и только Свой Кенигсберг, вместо этого получив подделку под названием Калининград.
Он не плакал, ни в коем случае, слезы - это удел слабых, детей, женщин и Эдельштайна. Прусс просто молча сжимал в объятиях хрупкое тельце. По крайней мере на этот момент, с той силой, с которой грубые руки обхватывали Лену, Гилберт думал, что задушит её.
Она была теплой, вопреки всем ожиданиям и слухам. Сейчас Байльшмидт был намного холоднее: мертвенно бледная кожа прусса не шла ни в какое сравнение с теплой и нежной Сибирью.
Как вампиры выпивают кровь из жертв, так Гилберт сейчас старался "выпить" тепло Елены. И будь на то возможность, он бы это сделал полностью, осушив девушку, не оставив ей ни капли живого тепла.
Объятия были как аромат завернутой в обертку конфеты. Весь вкус, желаемое было внутри. Открыть обертку... Коснуться прохладными губами, потрогать жадными пальцами... Пруссия немного дернулся, отгоняя от себя эти мысли. "С ума схожу. Истерика ", - чуть отстранившись, альбинос помал девушку за подбородок и поцеловал её, без намека на разврат или что еще. Просто сейчас ему нужна была пощечина, сильная, звонкая, чтобы после в голове звенело некоторое время.
Отредактировано Пруссия (2011-03-02 17:29:48)
Да и сама Лена сейчас мало понимала что делает. Человек, которому всего лишь пару часов назад она была готова перегрызть глотку, был так рядом. Сейчас девушка считала своё действие немного дерзким. Она была готова к любым последствиям: грубые слова, огненный взгляд и, даже, возможно, удар. Но сейчас, именно эта тактика оказалась правильной. Объятья Пруссии были крепкими, лена уже не могла дышать полной грудью. Но она совсем не вырывалась, даже наоборот, попыталась убрать ничтожные миллиметры оставшегося между ними расстояния. Сибирь молчала. да и нечего было сказать. Сейчас, молчание было всяко дороже множества глупых слов, что-то вроде "успокойся", "всё будет хорошо" и так далее. Девушка лишь уткнулась лбом в холодное плечо прусса. Её "деление теплом" происходило в самом, что ни на есть, прямом смысле. Вот уже по коже забегали мурашки, но это не волновало Лену. Она была рядом с ним. И чем это было можно объяснить? Внезапно проснувшейся любовью? Впрочем, было уже не важно, так как действия продолжались. Вот уж чего Сибирь явно не ожидала, так это поцелуя. Причём именно со стороны самого красноглазика. Она успела лишь затаить дыхание, как уже всё закончилось. На губах осталась лишь прохлада и едва заметный железистый привкус. "Как будто столб на морозе облизывала..." Вобще, в воображении Лены, сей момент теперь видоизменялся и по логике должен был быть более романтичный или, по крайней мере, не при таких обстоятельствах. сложись бы ситуация иначе в том же кафе или в квартире Байльшмидта... Но сейчас, это дело было уже в прошлом и стоило думать о дальнейшем. Лена немного отстранилась от Пруссии. Ещё пару секунд она смотрела прямо ему в глаза, но после, опустила голову и усмехнулась.
- Извини... Я...наверное, спровоцировала тебя на такое... В конце концов, ты меня ненавидишь, а я тут со своими дурацким словами...
Голос её не дрогнул, но глаза предательски защипало и одна горячая капля покатилась вниз. Лена просто боготворила тот факт, что волосы сейчас закрывают её лицо и Гилберт не может видеть её минутной слабости. Кому, в конце концов, сейчас плохо?
Отредактировано Сибирь (2011-03-03 15:30:52)
«Господи, хватит. Верни мне рассудок.»
И всё же эта маленькая девчонка не была Венгрией. Она не поняла, что ему требуется, и только усугубила ситуацию — Байльшмидт догадался, о чём сейчас думает эта маленькая глупая малышка, и ему стало до горечи смешно. Что ещё могут соображать девки, когда их целует взрослый и притягательный мужчина?..
Гилберта передёрнуло, и он поспешил отвернуться к одной из металлических стен, отливающей холодным, как само Балтийское море, светом. Не стоило забывать, что Снежина - порождение Брагинского, а значит, может быть способна на всё то, на что способен он. Оба не знали и не могли услышать душу Пруссии, зато с лёгкостью могли заставить его бояться самого себя.
— Верно. Ненавижу, — голос был хриплым. Мужчина схватил Елену за подбородок и резко вздёрнул молоденькое лицо вверх. — Ты... О, так ты ещё и ревёшь. Хотя что с тебя взять, ты же баба, в конце концов.
Гилберт нахмурился, и на его переносице прорезались заметные морщины — явный призрак того, что Байльшмидт часто сердится. Наверняка в старости (если он, конечно, постареет) это будет отличным показателем ведущей в молодости эмоции.
— Значит так, прекращай лить сопли. Нечего горевать по людям Брагинского, они всё равно бесполезны. Равнодушное ко всему, в том числе и себе, пушечное мясо — вот вы кто, русские. Вас бросило собственное государство. Хотя, знаешь, радость моя, я даже не могу сказать, кто хуже — Россия или то, во что он превратил свой же народ.
Он резко обогнул Сибирь и молча рухнул на кровать, чувствуя, как сердце бешено колотится о рёбра. Затылок припекло, и Гилберт тяжело сглотнул. Наверняка Снежина это заметила из-за дёрнувшегося кадыка, но Байльшмидт и не намеревался скрыть своё волнение. Может быть, хотя бы сейчас девушка набросится на него с кулаками.
«Но они всё же люди. Такие же, как мои немцы. Только бесхарактерные очень.»
И вновь события приняли неожиданный поворот. Лена так надеялась, что наконец-то нашла зацепочку в душе Пруссии, смогла хоть немного втереться в доверие. Но тактика дала сбой. Девушке стало жутко противно. Противно от того что она сказала и сделала, от того что сказал и сделал Гилберт. Желание задеть внутренний мир другого человека ударило по ней самой. Злость, раздражение, гордыня впервые так ярко заиграли в ней. Куда канули три столетия упорной борьбы самой с собой? Вот он, конец света. Не сколько уничтожение материального мира, сколько разрушение внутренних границ человека. Солёные капли слёз растопили лёд, под которым так надёжно хранилась вся "гадость". Ооо, Сибирь отлично помнила первые несколько лет под властью монголов. Какой она была неподвластной, гордой, жёсткой. До тех пор, пока её не присмирили и не заставили терпеть. Сейчас, сквозь слёзы она смотрела на Пруссию с едва сдерживаемой яростью. Лена могла много сейчас по наговорить, размазать напарника по стенке одними лишь словами, но гордыня помешала. Она не такая. Она не слабая. Пусть упивается своим "могуществом", Лена ничего не сделает и даже не скажет. Она так же легла на кровать и отвернулась к стене. И тут, как плотину прорвало, на Сибирь хлынули волны усталости. за последние четверо суток она вовсе не спала, если только не считать часа два неудобного сна в купе поезда "Биробиджан - Благовещенск". Не думаю, что Пруссия решится что-то сделать мне, пока я буду спать. А внутри всё так же жгло, кололо, мешало упасть в пропасть сна, но усталость взяла своё. К тому же, покачивания корабля усилилось. Это могло означать только одно - они отплывают. А блондинке уже было всё равно.
— И ты мне совсем-совсем ничего не скажешь? Не будешь протестовать, обзываться, реветь из-за правды? Ну давай, давай же, скажи что-нибудь, Снежина! Покажи, что ты не такая, покажи мне! Ты же не равнодушная ко всему и покорная кукла с хорошеньким личиком, ну?!
Гилберт вскочил с простынь и раздражённо пнул кровать Сибири. Он уже ничего не ждал от Лены: было ясно, что Байльшмидт морально раздавил девчонку, и это было лишним. Но успокоиться он не мог: хоть эмоции и менялись каждые несколько минут, они продолжали бушевать со своей изначальной силой. Отчаянье и гнев лихорадочно стучали в висках, заставляя скалиться, бесконечно долго злиться и бить кулаками что попало, раздирая костяшки в кровь.
— Так и будешь здесь лежать?! Мы должны что-то сделать, чёрт тебя побери! Весь мир рушится у нас на глазах, а мы, у которых есть нечеловеческое тело, ничего не можем поделать! Я мог бы использовать этих людей, пока России нет! И не смей сейчас даже заикаться о Боге, слышишь меня?!
Да, покой нам только снился. Не успела Лена кануть в пучину темноты, как Пруссия вновь решил побушевать. Видимо, в нём тоже накипело. Его гневное "шипение" разбудило Сибирь. Едва отошедший огонь в груди вновь начал поглощать "дрова" в виде этих слов. Движение кровати окончательно привёл её в чувства. Зря, ох зря. В белокурой девушке всё-таки проснулась тёмная Сибирь. Она сначала повернулась на другой бок, потом медленно села. Снизу вверх, через спутанную чёлку, на Гилберта смотрели холодные глаза стального цвета. Лена молча прослушала всё и встала прямо перед альбиносом, не спуская с него взгляда. Палец девушки уткнулся в грудь парня.
- Слушай, ты! Хватит строить из себя такого умного и проницательного! Ты всего лишь обычный подстрекатель! Вновь захотел посмотреть на меня злую? - Снежина усмехнулась и облизнула пересохшие губы. - Я отвечу на все твои вопросы! Почему я была марионеткой Брагинского? Да захотелось! Глупая, конечно тогда была, думала что хоть немного почувствую что такое любовь. Но время шло. Я изучила Россию как свои пять пальцев и знаю как по нему ударить. Я выйду из состава страны. Но не надейся что я позволю тебе рулить собой. С тем, что у меня есть, я выживу и в одиночку. Пусть весь мир рушится вокруг! Раз мы настолько сильные, то просто обязаны выжить! И раз ты тоже так хочешь этого, почему же не воспользовался возможностью? Бога нет! Свою судьбу творим либо мы, либо те, кто нами управляет! Теперь, я отвергаю это рабство!
— Ну наконец-то. Это мне нравится больше. — Пруссия строго смотрел на неё сверху вниз. Уголки рта медленно приподнялись. — Какое ты себе выберешь новое имя? "Новая Россия"? Мне не нравится, сразу тебе говорю - слово "Россия" теперь должно быть только в истории. В будущем для него места нет, а вот для тебя...
"Маленькая, легко управляемая девочка. Любовь, значит? Интересно, кто тебе нужен - человек, который будет мягко над тобой властвовать, или тот, кто будет сражаться с тобой плечо к плечу? Скорее всего, первое. Тебе по характеру подходит".
Гилберт растрепал Сибири волосы. Раздражение наконец сменилось стальным спокойствием, однако, в висках появилась тугая боль.
— Раз я подстрекатель, то ты - обычная влюбчивая малявка. И я не уверен, что он позволил тебе изучить его полностью. Скорее всего, даже Литва знает больше... — он отвесил девчонке слабый щелчок по носу. — Упс, прости, я ошибся. Ты бесполезная влюбчивая малявка. Я не верю, что ты знаешь слабые места России. Ну, разве что, территория — он ведь как огромное лоскутное одеяло.
"Мне надо встретиться с Западом и защитить его. Интересно, я для него до сих пор Восток?"
Когда Лена высказалась, ей стало значительно легче. Но это было ещё не всё, далеко не всё что она могла сказать пруссу. Запала бы хватило ещё не несколько таки тирад, которым наверняка было суждено свершиться, при нынешнем то "ласковом" разговоре двух, по сути, недругов. Совсем недавно, Сибирь хотела видеть во всех людях друзей или, по крайней мере, хороших знакомых. И тот ужин в квартире Байльшмидта был довольно-таки нейтральным, если не считать его окончания и очередных язвительных замечаний Гилберта. Но теперь понятно. В нынешнем, умирающем мире дружить практически невозможно. Каждый второй - враг. Надеяться можно только на себя. И сейчас, этим каждым вторым, оказался Пруссия, который продолжал что-то доказывать и подливать масло в огонь.
- Это дело десятое, к тому же не твоё. Уж я то придумаю как правильно назваться.
На следующие слова, она так же спокойно ответить не смогла. Как же доказать этому гаду, что всё совершенно не так?
- Хах, это тогда уж и ты ничего не знаешь! Да и с чего это я влюбчивая, да и ещё и малявка? Такие как мы просто не могут любить! И, к твоему сведению, мне уже лет за 800, так что я ничуть не младше тебя. И ты сам ведёшь себя по детски, раскидываясь едкими фразочками и смеясь над реакциями остальных.
Казалось, что эта драка никогда не прекратится, но не тут-то было. Громкий возглас капитана заставил стран отвлечься друг от друга: мужчина не мог прийти без новостей.
"Мы отплываем..."
Пруссия и Сибирь, совершенно забыв друг о друге, побежали на палубу. Они прощались с этой землей, и только Бог знает, когда они в следующий раз её увидят.
Но ответа на свои доказательства и вопросы, Лена так и не дождалась. Помешало другое, не менее важное событие.
- Мы отплываем...
На этот возглас из коридора, девушка просто не могла не обратить внимания. Кинув ещё раз на Пруссию испепеляющий взгляд и толкнув в грудь, чтобы не мешал пройти, блондиночка вышла из каюты и чуть ли не бегом бросилась на палубу. Сердце трепетало в груди. Ей так хотелось посмотреть на землю. По сути, страна и земля - понятие неразделимые, пусть даже территория и чужая. Перспектива нескольких дней, а то и больше, плаванья, да и ещё в компании Гилберта, представлялись Сибири сущим адом. Стоя на самой корме, девушка чуть ли не бредила.
Да я бы была рада, если бы мы столкнулись в море с какой-нибудь другой страной и меня взяли в плен, чем торчать с этим белобрысым и срывать голос в постоянных ссорах.
Лена тяжело вздохнула, вбирая поглубже солёный воздух. Небо всё так же нависало свинцовыми тучами. Поднялся сильный ветер, и волосы девушки стало метать из стороны в сторону. Резинка для волос пропала невесть где, наверняка просто лопнула. А суша тем временем, всё отдалялась и отдалялась.
Прощание с сушей лишь усугубило ситуацию - на корабле стала царить апатия. И Сибирь, и Пруссия бесцельно бродили по коридорам или просто лежали в каюте, при этом стараясь не пересекаться друг с другом.
Экипаж корабля старался поддерживать связь с Москвой. Получив указания свыше, капитан направил флотилию вдоль северной береговой линии России, дабы потом причалить в одном из южных портов Сибири. Им оказался Благовещенск(раньше город не был портом, но после затопления Владивостока, главный тихоокеанский порт пришлось перенести сюда).
понимая, что беженцы из Калининграда не нужны ни пруссу, ни Ивану, Сибирь располагает их на своей территории. Гилберт успешно ускользает от занятой сибирячки опять куда-то в Европу, так что они расстаются "добрыми" врагами. Лена же отправляется в Новосибирск, где приступит к образованию новой страны.
Вы здесь » Hetalia 2013 » Старый мир » [Балтийский флот] Корабль "Неустрашимый"
