Лопасти вертолета быстро крутились, создавая противный шум, разносившийся на киллометры, будто предупреждая кого-то о своем приближении. Только эти звуки мало кого волновали, а в особенности блондина, заворожено смотрящего на водную гладь. И трудно понять, чем же так заинтересовала парня вода, ставшая уже частью обыденных пейзажей.
А Альфред лишь мечтал. Ему хотелось сейчас зажмуриться на несколько секунд, затем открыть глаза и увидеть просторы родных штатов, где суша занимает свое законное положение. Он готов зажмуриться и на минуту, хоть на час, можно даже два, только бы все вернулось на свои места. Но, увы, это лишь мечты, желания, не поддающиеся исполнению. Сейчас позволено лишь всматриваться в водную гладь, стараясь увидеть там очертания знакомых просторов. И непроизвольно появляется ощущение, что планета обиделась на людей, решила, что их стало через чур много. А теперь превращает весь мир в новую Атлантиду. Наверно, когда-нибудь потомки будут искать утерянные знания наций. Если эти потомки сами выживут.
Пессимистичные мысли быстро исчезли, стоило завидеть оставшуюся территорию Техаса. Конечно, просторы уже не те - сильно урезаны, а слой воды держится ближайшими горами - но лучше, чем одна вода вокруг.
Джонс прилип к иллюминатору вертолета, улыбаясь во все зубы. Вот виднеются вдалеке горы Чисос, через несколько минут они миновали горы Дэвиса. Теперь аэропорт. Кажется, в этом штате их осталось всего два: большинство смыло, новые не строятся - люди спешат покинуть Техас. Все-таки он один из первых в числе скорого затопления.
Парень откинулся назад, облегченно выдыхая и закрывая глаза. На лице так и светилась радостная улыбка, не успевшая потерять свою яркость.

- Oh, don't follow me! - Джонс замахал руками перед своими сопровождающими, улыбаясь. Больше всего парня не устраивало, что его, как доверенное лицо, должны всегда сопровождать. "И зачем это? Понимаю, война, но не везде же". Альфред улыбнулся шире, - Я хочу побыть один.
Не любил он это слово - "один". Но сейчас хотелось насладиться просторами, хоть и урезанными, Техаса.
После десятиминутного объяснения с чрезмерной жестикуляцией Америка добился, чтобы за ним никто не следовал, и даже не пытался искать. Возможно, он поступал глупо, но самого парня это мало волновало.
Оседлав одну из лошадей, Альфред, все с той же улыбкой, ударил коня шпорами, радостно крикнув "Но!". Реакция не заставила себя ждать: лошадь, громко заржав, понеслась из конюшни, отчего парень, уже порядком отвыкнув, чуть не упал.

Ветер беспощадно бил по лицу, от чего Альфред постоянно морщился, периодически придерживая ковбойскую шляпу рукой. Но это не мешало ему радостно улыбаться, напевая гимн США:
- O say, can you see, by the dawn’s early light,
What so proudly we hailed at the twilight’s last gleaming?
Whose broad stripes and bright stars, through the perilous fight,
O’er the ramparts we watched, were so gallantly streaming?
Запахи, как и звуки, смешивались в странное сочетание, ранее не присущее Техасу. Уши закладывало от мощных порывов ветра, через которые пробивался стук подков об землю. Но так же слышался тихий шум прибоя и щебетание чаек. А запахи? Теперь к ним прибавился еще и морской аромат.
Хотя Джонс мог признать, что сейчас вид казался великолепным: с одной стороны - горы, просторы Техаса, характерная пустыня; а с другой - водный горизонт, сливающийся с небом. Прекрасный кошмар.
- And the rocket’s red glare, the bombs bursting in air,
Gave proof through the night that our flag was still there.
Америка не прекращал напевать гимн. Хоть ветер и старался заглушить слова, которые произносил парень, звучали они чувственно и проникновенно. По крайне мере, он старался сделать свое пение именно таким. А для кого он поет? Сегодня - для всех тех, кто его не слышит.
Слова заставили задуматься о начинающейся войне, только слова от этого не становились тише. Докричаться до несуществующего собеседника - труднее всего. Но Джонс должен объяснить тому все, что думает.
Что эта война, возможно, безумная и глупая идея, как бы сказали многие. Что территории все уменьшаются. Что скоро мир может исчезнуть. А, самое главное, что парня это не заботит.
Он просто верит, что справится. Что все мечты сбудутся. Что мир вновь придет в норму. Что его народ не сдастся. Что они выиграют войну. Что Россия будет повержена. Альфред же Герой с большой буквы, и он знает, что ему под силу многое.
А пока ты веришь сам в себя, не важно, что не верят другие.
- And the Star-Spangled Banner in triumph shall wave
O’er the land of the free and the home of the brave!